20 июня 2017 года не стало участника Великой Отечественной войны, жителя поселка Боровский Алексея Андреевича Демидова. 

Он ушел из жизни на 92-м году жизни, оставив навсегда память о своих боевых подвигах, о доброте своей души.

Выражаем слова соболезнования родным и близким Алексея Андреевича, всем жителям, кто знал его, подвигами которого гордился.

Из интервью с Алексеем Андреевичем Демидовым (автор Н. Осенева):

«В который раз перечитываю фронтовую весточку, написанную нашим земляком – жителем поселка Боровский Алексеем Андреевичем Демидовым, 66 лет назад.     

«Германия. 9 мая 1945-го. Здравствуй, мать! Прими привет от сына – Алексея Андреевича Демидова. Дорогая!  Сегодня мы празднуем день Победы – Великий праздник армии и народа. Далеко за пределами нашей любимой Родины мы сегодня празднуем этот день.

Нет слов, родная, чтобы передать то, что переживаем мы сегодня… Какая радость! Вот теперь-то рано или поздно мы опять сможем встретиться и поговорить обо всем, что пережито за это страшное время. Жизнь моя переменится в мирном духе… Ты, наверное, уже знаешь, что я награжден третьей правительственной наградой – орденом Отечественной войны II степени.  Пиши, что нового у вас. Привет Вовке.  

Передай мой привет и лучшие пожелания всем родным и знакомым, особенно бабушкам и дедушкам. Пусть берегут свое здоровье, понапрасну не расстраиваются – нам еще придется встретиться. Целую. Твой сын».

Что за этой радостью?

-Усталость… - признается Алексей Андреевич.

На войну он был призван в апреле  43-го, после окончания курсов тюменской фельдшерско-акушерской школы. Мечтал принимать в свои руки новую жизнь, вот  только рожениц в тот, второй  год войны, на всех выпускников ФАШ не хватало.  Практиковаться  пришлось совсем по-другому направлению – в госпиталях, куда постоянно прибывали с фронта раненые. В семнадцать с половиной лет мальчик-отличник был назначен командиром санитарного взвода  2-го стрелкового батальона 367 стрелкового полка 71-й стрелковой дивизии. Боевое крещение прошел под Курском.

-Алексей Андреевич, из рассказов участников сражений на Орловско-Курской дуге знаю, через какие страшные кровопролитные бои пришлось пройти фронтовикам, чтобы повернуть ход войны вспять, чтобы в 43-м на орловской земле прозвучал первый салют Великой Отечественной – предвестник победного салюта-45. Скажите, а нужна была какая-то специальная психологическая закалка, чтобы… Чтобы не так сразу – да в самое пекло?

- Любое сражение – огонь, кровопролитие, мясорубка, гибель людей. И, не смотря на любую закалку, это всегда страшно. Мы – пехота, наш «выход» под Курском состоялся уже после того, как прошли танковые бои. Картину увидели удручающую: в какую сторону ни посмотри,  всюду - искуроченная  техника. Танки не выдерживали, а люди… Даже сегодня, когда вспоминаешь об этом, сердце сжимает боль. 

Вы спрашивали о закалке. Не было ее у меня, и не было никакого опыта. Ясное дело: надо спасать, выносить из-под огня раненых, а как разумно это делать, когда жалко всех, и всем хочется помочь.  В своем первом бою я отличился. Да так, что вспоминать смешно. Сейчас смешно, когда знаешь, что все обошлось… А тогда дело было так: перед боем комбат собрал всех офицеров, поставил задачу, согласовали дальнейшие действия с картой. Я уже был назначен командиром санитарного взвода, но оставался фельдшером-рядовым. В общем, поскольку я – не офицер, то на ту встречу не пошел. Дисциплинированным был – умел различать чины и ранги, соблюдать субординацию. В итоге, куда идем - не ведаю. Батальон впереди – я за ним. Спешу оказать первую помощь раненым, «тяжелых» отправляю в госпиталь на повозке, которая доставляет снаряды, а «легкие» прикрывают мою работу и работу санитаров.  День показался тогда бесконечным, однако и ему пришел конец, стемнело. Я и человек 15, способных держать оружие, вышли к какому-то населенному пункту из трех домов. «Разведчики» из наших санитаров доложили: «Здесь только что были немцы». А где же наши? Нет ответа. На общем совете решили дождаться утра с его мудреными советами. И оно для нас пришло со стороны шляха – пыльной дороги. Но кто это пылил? Слава Богу, наш полк. Вот тут-то и прояснилось, что мы раньше других своих сослуживцев заняли очередной населенный пункт, что начальник штаба уже отдал команду считать меня пропавшим без вести. В общем, вышли мы из боя хорошо, но не туда, за что я получил от замполита, капитана Большакова свой первый «нагоняй», после которого, понятное дело, сверял свои дальнейшие действия не только с поставленной задачей, но и картой.

- Вместо мультиков-страшилок с участием непонятных героев, я бы рекомендовала для просмотра детям факты из военной биографии их прадедов. Знали бы истинных героев в лицо, а заодно постигали бы историю Великой Отечественной, на изучение которой в школьных учебниках отведено всего несколько страничек.

- Своих героев, тех, что отвоевали для потомков мирную землю и каждый мирный день, действительно нужно знать в лицо. Но их портреты – не в мультиках и сказках, а  в семейных альбомах. Обычные лица, обычные люди. Их главная особенность – святая любовь к Родине и вера в победу. Вот что заставляло идти в бой, сражаться за каждый клочок родной земли. Военная правда очень страшна даже для самых страшных сказок.

Одной из таких правд для меня стало форсирование Днепра. Представьте: гладь реки прошиваемая пулями. Нет оврагов, нет холмиков, чтобы прикрыть хотя бы голову.

-Неловко признаваться, но я никогда даже не задумывалась о том, а как спасали раненых во время форсирования рек?

- И санитары, и фельдшеры, и начальник штаба наравне с другими бойцами просто плыли на лодке.  По такой «дороге» кого наспасаешь?

-На вашем праздничном пиджаке – высокие награды…

- Медаль «За отвагу» получил за освобождение Украины, орден Красной Звезды - за Белоруссию и Польшу. Очень был рад ордену Отечественной войны II степени. «Статус» этой награды таков, что ее, в случае чего, передают на память матери или жене. А «случай» на войне мог произойти в любую минуту. Помню, после взятия Киева пошли с боями по Винницкой области. Много наших полегло там и от немецких, и от бандеровских пуль. В батальоне осталось человек 20. А впереди – село, которое приказано освободить. Понимаем, что это невозможно, что это – верная гибель. Погибать, понятное дело, никогда не хотелось. Но особенно тогда, когда уже знаешь, что вот-вот придет победа. Но еще пуще смерти мы боялись попасть в плен. И вот прозвучал приказ: «Коммунисты и комсомольцы, вперед». Я уже – коммунист, делаю шаг вперед. И вместе с другими бойцами, которым поручено вызвать огонь на себя, молюсь Богу, прощаюсь с матерью. До села оставалось уже метров сорок… И в этот самый момент по селу как врезали «Катюши»! Повезло!!! «Ты в рубашке родился», - говорили обо мне бойцы и после того, как нам удалось захватить Сандомирский  плацдарм на левом берегу реки Висла.  Меня там только контузило, а вот соседний окопчик, тщательно замаскированный рожью, стал могилой для такого же, как я, молоденького старшего лейтенанта.

Под Кенигсбергом были страшные бои. Там, ко всему прочему, еще и раздавило мою санитарную повозку. В немецком Веймаре – городе Гете, Шиллера, Листа  была поставлена последняя точка в моей фронтовой биографии. Об этом я узнал, когда мы вышли к Балтийскому морю, и увидели как уплывают-капитулируют немецкие корабли. Все, ребята, все отвоевались… Обнимались, ликовали, салютовали и не стеснялись слез.  Совсем не зря день Победы называют праздником со слезами на глазах.»